"Уже поздно."
Слова эти всегда звучат немного по-разному - в зависимости от ситуации. Вот мама завешивает шторами окно в твоей комнате - уже поздно, пора спать. Вот твою руку отвергает другая рука - уже поздно. Твоего друга сбивает машина, а ты переходишь дорогу - все немного опаздывают. Уже поздно что-то менять.
Прежде Кай никогда не был в этом месте. Будучи мальчиком порядочным, он тщательно придерживался назначенного графика. Подъем - умыться - завтрак - занятия - обед - ужин - сон. Разве что, иногда он опаздывал на ужин, а то и вовсе не приходил, несмотря на всю свою пунктуальность. Никогда не хотел наживать себе неприятностей. Редко шел против системы. Все бессмысленно, все это уже предусмотрено. План побега казался ему чем-то совсем нереальным. Слишком идеальным, отточенным до мелочей он должен быть. Все другое - идиотские попытки и холодные стены карцера. К слову, он и в карцере никогда прежде не бывал, но по свидетельствам очевидцев - место далеко не из самых лучших. В общем, не в этом-то дело. Какое-то любопытство, просыпавшееся в Кае довольно редко, потянуло его наверх. Что бывает в архивах? Какие книги? Какие тайны?
Нильсен мялся напротив запертой двери, так и не решив, что же ему делать дальше. Открывать - бесполезно. Ломиться внутрь - глупо, с его-то барби-сайзом и легкостью костей. Кай вздохнул, проведя пальцем по дисплею электронного замка. Так, чисто из вредности - чтобы хотя бы замку этому пусто было, не то что его создателям.
Что-то удерживало его тут - что-то непонятное. Чердак находился как бы на четвертом этаже школы - лесенка наверх вела в этот узкий коридорчик с единственной дверью - и, как предполагал Кай, единственной комнатой. Собственно, это его уже не так волновало. За окном постепенно темнело - нет, конечно, фонарям никогда не заменить солнца, какими бы они ни были - а были сделаны они отменно. Днем - свет. Ночью - тень. И темнело довольно-таки плавно - и Каю никогда не удавалось заметить, как в колледже становится тихо и пусто. А кто знает, может, они и ночью горели, все эти фонари - окна-то наглухо закрывались - и школа погружалась в темноту. Он скучал по старому солнцу, апельсиновому свету, который наполняет комнату, пуху и пыли, витающим в воздухе, лучикам, которые появляются, стоит только немного прищуриться, спертому, наполненному запахом типографской краски воздуху - всего этого не было тут. Он так и стоял, опираясь спиной о стену, в лучах искусственного заката - и думал узнать наконец, горят ли эти электрические солнца по ночам. Конечно, если бы еще успел узнать, прежде чем его отсюда выдворят.
"А если я не успею?"

Кай вздрогнул. Редко кто обычно так вздрагивает - кто-то поднимает плечи, кто-то резко поворачивает голову, кто-то внезапно отодвигается в сторону. Кай вздрагивал всем телом сразу - будто его шибануло током, и шибануло довольно сильно, а взгляд сразу начинал скакать от пола-к потолку-по стенам. Привыкший к тишине и покою Нильсен был очень чувствителен к подобного рода внезапностям - даже "дружеское" закрывание глаз или "бу!" из-за угла могли запросто довести его до инфаркта. Высунувшаяся Тень тоже весьма походила на внезапность - хорошо хоть не на неожиданность.
- Пугай вас, серых волков, пугай, - что значили "волки" в Каевом понимании - ассоциации с Россией или еще чем-то похуже - никто не знал. - Я так. Случайно забрел. Честно.
И даже пару раз кивнул, чтобы заверить девушку в своей искренности. Постепенно он успокоился, выдохнул, но, почему-то опасаясь, что из-за лишнего шума сюда может заявиться кто-то из охранников, заговорил тихо - хотя вообще громким голосом никогда не отличался.
- А ты здесь часто обретаешься?
Кай нагнулся над креслом, разглядывая сваленный на него хлам. Какие-то буклетики с надписями на иностранном языке, какие-то пустые коробочки - но не ветхие, какие бывают на обычных земных чердаках, а идеально-белые и гладенькие, словно совсем не старые и не бесполезные. "Да тут даже хлам ненастоящий", - расстроенно отметил для себя Кай, который, хоть и не был любителем всякого мусора, практически каждую вещь здесь сравнивал с земными вещами. И, разочарованно взвывая, удалялся восвояси писать письма маме, которые, естественно, никто никогда не отправит.

- В том-то и дело, что здесь полно таких мест. Всегда тихо. Всегда спокойно, - Кай рукой отогнал в сторону зависшее в воздухе облако пыли. Да, пожалуй, в этом и было главное отличие Варвика от других земных школ - он обеспечивал практически полную безысходность. Здесь редко кто падал с лестниц. В медпункт вообще попадали только когда проводился медосмотр (хотя тут, увы, он проводился довольно часто). Здесь нельзя было отравиться едой - даже если бы ты ел землю на школьном участке. Здесь редко кто влюблялся - редко кто враждовал друг с другом. Здесь нет птиц, нет докучающих своим визгом сигнализаций, из-за которых нельзя заснуть. Спокойная жизнь, всегда - спокойный сон. И единственная вещь, которая может достать тебя в любом уголке колледжа - твои воспоминания.
"То, от чего никогда нельзя убежать"
Да, пожалуй, тут всегда было скучно. Сами посудите, чем тут себя занять, в импровизированной тюрьме? Доступ в интернет? Ограниченный. Телевидение? Боже, нет ничего хуже телевидения на Венере. Спортивные соревнования? Да боже упаси, только зачеты на физкультуре. Цирки, кинотеатры - все то, чем ты пренебрегал на Земле - этого тут нет. Что тут делать? Куда бежать от своих мыслей?
- Зачем им ворошить никому не нужное прошлое? Они же тоже люди.
Люди... никогда, никогда не любил Кай окружавший его персонал. Нет, они были настоящими людьми - без каких-то изъянов. Только словно высосанные изнутри через трубочку. Скупые на слова медсестры с холодным, как скальпель, взглядом. Охранники - такие, на которых и посмотреть-то страшно. Люди, которые запросто могут убить других людей. Люди, которые часто видели смерть.
"Когда ты видишь чужую смерть - что-то умирает внутри тебя. Никому такого не пожелаешь"
В самой глубине души Каю было их жалко. Кто знает, что делали с этими всеми людьми - какой бы нормальный человек согласился бы бросить семью и отправиться куда-то на Венеру, следить за толпой мутировавших придурков? Боже упаси. "На них определенно кто-то влияет. Или что-то"
В Варвике были ужасы и похлеще. Мало того, что он был бесцветным и пустым, словно карцер, самое страшное - это все те эксперименты, через которые некоторым приходилось проходить. Не самое страшное - как все дети сквозь них проходили. Как у них отрывали крылья, зашивали глаза, ампутировали конечности, пересаживали кожу - иногда, когда шаттл с инструментами и лекарствами задерживался, врачи работали практически подручными средствами - и это не было самым страшным. Дети, возвращавшиеся из операционной, долгое время не могли стать детьми. Последствия операций или же средство, которое помогает терпеть боль - и забыть обо всем? Похожие на роботов, бесчувственные, слоняющиеся по коридорам колледжа - они не могли самостоятельно сходить в туалет, не могли есть. Кай ничего не знал о том, были ли летальные исходы на территории школы - если и были, то об этом все молчали.
"Здесь отвратительно все, до последнего угла", - подумал Кай, жмурясь и касаясь рукой узкого шрама на шее - попытки извлечь из него чешую. С уверенностью можно было сказать только об одном - далеко не все эксперименты на территории Варвика увенчались успехом.

- Кто знает, может, они и не хотят искать?
Кай уставился на висящий на стене ковер тряпочку с такой внимательностью, будто мог бы увидеть выбитые кирпичи сквозь плотную ткань. Рентгеновским зрением мутация парня, к сожалению, не наделила, но сделал он вид до того умный и понимающий, словно хитрый Тенин план открыл ему третий глаз.
- Не знал, что тут вообще бывают такие, - Нильсен осекся. Места? Люди, которые находят такие места? Собственно, ни о том, ни о другом он не знал. Зачем нужно прятаться в стену Кай придумать не мог, но на то она и Теня, чтобы до такого додуматься. - Но у каждого должно быть что-то такое. Наверное.
"Кто знает, может, уже кто-то прячет автомат у себя под подушкой?", - Кай ухмыльнулся и уставился в потолок. Камер тут по ясной причине не было - зачем нужна камера в месте, где и сделать ничего толком нельзя? Ни через дверь пройти, ни окна открыть. Можно, конечно, утащить что-нибудь из хлама, сваленного в углу, но смысла в этом хламе никто так и не смог найти.
- Знаешь, что я думаю? - внезапно встрепенулся Кай, не отводя задумчивого взгляда с потолка. - Плохо, что сюда нельзя заказать каких-нибудь вещей поинтереснее. Новую тряпочку на эту стену. Канцелярских принадлежностей. Знаешь, на земле полно их всяких забавных. - "Как девчонка, Кай, рассуждаешь". - Просто тряпочкой студенты могут задушиться, а степлером истыкать себя до потери крови. Как-то совсем печально, тут и пирсинг из ушей достают.
Нес, он конечно, сущий бред, и никому бы не рассказал о такой глупой задумке, но... Не хватало Каю всяких таких мелочей, до ужаса не хватало. Была в нем какая-то странная черта, не присущая юношам в его возрасте. Когда у всех в комнатах бардак - у Кая порядок, заправленная постель. Да и ребенком еще он стремился к порядку, а после порядка уже наводить атмосферу. Лампы с теплым светом, разные статуэтки, да хотя бы какой-нибудь красивый коврик у кровати - ко всему тянуло. А тут-то что. Белые стены, кровати, покрывала. Пустые полки. Пустые шкафы. "Настоящей жизни создать у них не получилось", - ко всему Кай любил придраться, пусть и не поднимая особой шумихи, так - бурлил сам с собой. И эта игра, в которую они попали, мало того, что не радовала его сюжетом - так еще и графикой особой не отличалась. Не хватало детализации.

- И стол краской. Ну хотя бы заляпать. А за школой - футбольное поле с воротами. И мячик новый, с автографом каким-нибудь.
Кай никогда не был художником. Все дети в раннем возрасте рисуют примерно одинаково - но так от души шлепают краску на бумагу, с таким воодушевлением рисуют то, на что не способна фантазия взрослого человека. Водят ручкой по бумаге, карандашами - пусть и не так аккуратно, но с каким-то особым рвением. А вот Кай остался на уровне этак пятилетнего ребенка - рисует он пусть и плохо, но очень любил работать с цветом. Не сочетается? Глупые выдумки! Все сочетается, все, что внутри тебя - никак не может не сочетаться! И маленький белый стол на кухне всегда был весь в краске, которую потом уже и отмывать не стали. Потом на нем стала рисовать сестренка Кая. "А когда-нибудь будет рисовать еще кто-нибудь".
Да и футболистом Нильсен не был каким-то заядлым. Скорее, это было его несбыточной мечтой детства - носиться по зеленому газону и бить по мячу, а вокруг - вокруг люди, софиты, над вами - небо, а может и дождь, под дождем тоже матчи проводятся! И он бежит, бежит прочь от ворот - счастливый. "Сейчас наверняка где-то на Земле кто-то играет в футбол".
- По-домашнему, - вздохнул Кай, подняв глаза к потолку. - Сюда так подошли бы красные шторы. Помидорные.
"Вот уж, Кай, поделился секретом. Хочешь в школу помидорные шторы. Подумаешь, какой мечтун!"
- Наверное, потому что оказались не в нужное время не в нужном месте, - пожал плечами Нильсен и приземлился на ручку кресла. - Сущая клетка. А еще здесь плохо кормят, вот! Блинчиков хочу шоколадных там. Куриного бульончика, когда заболею, а не горстки таблеток и пинка под зад..

- Люди давно научились летать, только все еще чего-то боятся, - Кай опустил глаза вниз. Человеческий страх - нет ничего сильнее этого. Подбери только правильный ключик к каждому и отомкни эту дверь - и ты сможешь стать его кукловодом. А страх... Страх будет исполнителем твоих желаний. Не без фобий был и сам Нильсен. - Скажи... ты вообще боишься чего-нибудь?
В это трудно было поверить. Тень, вся такая.. такая, что даже не подберешь прилагательного, описывающего его, не казалась ему человеком, которого можно запугать. Сбить с толку. Да и сейчас он не был особо уверен, что она ему ответит. Но что-то дернуло его проверить - лишний раз убедиться в том, что он не один такой.
- Было б еще из чего варить. Ограбишь столовую или пойдешь нарвешь одуванчиков? - Кай усмехнулся, а пока усмехался - где-то за окном погас один из фонарей - "вот они, значит, как...". Все автоматизировано. Даже у фонарей - свой режим. Да и сам Кай понимал, что уже хочет нырнуть в кровать, как обычно свернуться калачиком в углу у стены, долго согревая место, а потом заснуть. Заснуть и забыть про все чертовы фонари.
Кого они пытаются вырастить из нас? - Кай задумчиво уставился в окно и тихо вздохнул.
- Я не хочу воевать.

...кто-то умрёт на моих глазах, - Кай поджал губы и уставился в стену, где так не хватало красной тряпочки. Смерть. Вы могли бы себе представить, какой она будет у кого-нибудь из ваших знакомых? А, самое главное, могли бы представить себе свою реакцию - когда кто-то, когда-то теплый и родной, не отвечает вам? Можете представить это ожидание, подобное длинным гудкам в телефоне? Можете представить свой голос, можете представить холодное "Он мертв."?
- Пожалуй, страшнее этого ничего нет. - Нильсен вздохнул. Уж лучше бы самым страшным для него были пауки, высота, глубина - что угодно, только не это. Редко люди чего-то боятся, не видев этого в глаза. Нет, Кай боялся этого - боялся, как фарфоровый сервиз хрупкой человеческой жизни упадет на холодную землю - и разлетится вдребезги. - А насчет люстры - не страшно. Камикадзе у нас тут всегда хватало.
Кай поднялся, сделал потягушки, сладко похрустев замлевшими косточками. И беззаботно воззрился на девушку.
- Ну а куда нас еще потом денут? - "Безысходность". - Сдадут на опыты? Вряд ли, давно бы уже сдали. А так... кто знает, какие у кого планы. А нас может еще накачают чем-нибудь - будем не хуже супергероев. Идем на расстрел с блаженными улыбками... Хотя, что загадывать. Посмотрим.

- Да не лопнешь, - Кай почесал подбородок и задумчиво качнулся на пятках. - Как в телевизоре умирают? За сердце схватился и брык. Никаких фонтанов. Все предусмотрено, они люди того, хитрые. Жить хотят.
А вот Тениного энтузиазма, вылившегося на его чешуйку, он не поддержал. Более того - смутившись, уставился в стену, кисло щурясь. "Хотя, конечно, будь он непробиваем, было бы лучше... Но не по всей же коже!"
- Ага, чешуйчатое непробиваемое болеро. А потом целый комбинезон. А потом еще и огнеупорный, вот они, чудеса эволюции, - пробубнил Кай, ковыряя тряпочку на стене. - Свезло-не свезло, у кого-то они еще страннее. И не сказать, что здесь есть хоть один везунчик.
Нильсен, которому явно ровно не стоялось, приземлился обратно на краешек кресла и вытянул ножки. Хлоп - выключился за окном еще один фонарь, издав какой-то пшик. Так хотелось открыть окно и вдохнуть вечерний, такой прохладный воздух. Так хотелось - так не получалось. Кай поежился. Скоро должно было начать темнеть по всей школе.
- От крыльев и я бы не отказался, может быть. Ну или от кошачьих ушек, - глупо хихикнув, Нильсен резко отвернулся, чтобы уж совсем не выдавать свою дурную сущность. - Но все же не без побочных эффектов, да? Когда-нибудь я ослепну, мой сосед - оглохнет, кто-то продолжит видеть будущее, будучи парализованным... Страшно жить этим будущим, в котором тебя нет, правда?
Кай раздраженно щелкнул по какой-то детальке, забытой на краешке ручки кресла и она со звоном улетела куда-то в темный угол. "Как же я хочу как-нибудь проснуться не здесь и не собой", - юноша, мысленно желая придушить себя на накатившее на него нытье, закусил губу.

Кай вздохнул. Философ из него всегда был не очень четкий, но планеты, запиханные в один большой чердак он почему-то представил. И, нагло хихикающую, оседающую на них Тенепыль.
- Я не люблю очки, - простонал Кай. - И линзы. Их надевать противно, брр. А в очках я как идиот. Жизнь против меня, да?
"Строишь из себя совсем неудачника, Нильсен", - упрекнул себя он и уставился в окно. Хлоп - щелкнул за окошком очередной фонарь. - "Зато понял, как на улице становится темно. Скоро все уснет".
- Я, пожалуй, пойду? - он медленно приподнялся и остановился у тряпочки на стене, словно лишний раз проверяя ее на прочность. Немного смутившись, он кашлянул, делая вид, что отгоняет рукой пыль. - Спасибо за разговор, вот...
Кай обернулся и как-то глупо усмехнулся в сторону девушки. Хлоп - погасло еще одно солнце.
"Нет, Нильсен, все-таки ты неисправимый дурак", - пнуло его подсознание по нежным почкам и обиженно отправилось восвояси. А Кай уже бежал куда-то вниз, пересчитывая ногами ступеньки - словно куда-то торопился.
Торопился снова заснуть.