"Чего и следовало ожидать от Тени", - вздохнул Кай, когда вокруг все заревело, засверкало и "запупырилось". И это, пожалуй, было самым тяжелым ударом по психике юноши, ибо казалось ему, что на него кричат, став в круг, тысячи незнакомых людей.
- Уже иду! - взвыл он, споткнулся об охранника, еще раз, на прощание, пнул его почему-то по плечу (месть, такая месть), и потом, гордо перешагнув через "ну-теперь-уже-точно-труп", вышел в коридор. Пока вышел - Тени уже и след простыл. "А чем я там могу помочь", - грустно подумал он, и, чуть замешкавшись, пошел в сторону выхода. И эта его медлительность была его самой тяжелой ошибкой. "Да почему же так все так тяжело?", - Кай замер, прислушался и шмыгнул обратно за дверь - вдали слышались чьи-то тяжелые шаги.
- Харт, Кристиан! К лаборатории! Перекрыть все выходы, и быстрей, черт вас дери!
Шаги участились, а с ними стали чаще и вздрагивания Кая, вжавшегося в самый угол между стеной и шкафом. "Меня убьют? Убьют, да? Что я тут делаю, я должен быть в комнате, не здесь, не здесь!", - трус. Тот еще трус, который, пожалуй, впервые совершал что-то подобное в своей серой жизни. В Бога Кай верил редко - то есть, взывал о помощи, только когда не было других вариантов - но редко ее получал. Вот и сейчас он стоял спиной к двери, тихо и нервно всхлипывая, уткнувшись лицом и руками в шкаф и что-то едва слышно бормоча. "Разве ты, идиот... разве ты больше ничего не можешь сделать?", - Кай поднял голову. - "Эгоист проклятый! А если она не успеет? Кто виноват будет, неужели она сама? Во всем виноваты они, все, кроме тебя!",  - внутренний голос орал громче прежнего, и лишь только совесть, лежа в самом уголку, смиренно потягивала через трубочку апельсиновый сок. "Ну.. ну и что я творю?"
Когда охранники подоспели к двери, Нильсен уже стоял спиной к пульту, озираясь так часто и дергаясь, будто его к этому пульту приковали цепями.
- Так это все ты, паршивец! - прорычал один из них, в два раза шире своего сотоварища, злобно блестевший поросячьими глазками. - Кристиан, посмотри, что с этим, живо!
Его приземистый, но не менее суровый коллега кинулся ощупывать того борова, которого успешно завалила Тень.
- Не будешь сопротивляться, мальчик, разберемся по-тихому, - не то прорычал, не то прохрипел охранник, но Кай, понимавший, что "по-тихому" уже не будет, отчаянно замотал головой и продолжал мотать даже когда толстая рука, выглядевшая словно огромная колбаса с сосисочками вместо пальцев, вцепилась в воротник его ветровки и потянула вверх. Отчаянно захрипевший Нильсен задергал ногами и в кои-то веки попал в нужное место - не в самое больное, пожалуй, но в коленку охраннику зарядил изо всей силы.
- Вон отсюда, щенок, - мужчина, в этот момент все больше и больше напоминавший Каю огромную свинью, легко отшвырнул его в сторону. В полете Кай на что-то напоролся, похоже, на угол пульта - и рукав на ветровке порвался, обнажая расцарапанную полоску кожи. - Крис, а что тут де...
- Твари! - завыл Нильсен из своего угла, колотя пятками по холодному полу и отползая в угол. Вся его сдержанность скрылась, похоже, вместе со здравым смыслом. - Безмозглые твари!..
Шкав-охранник заметно изменился в лице, и молча, но довольно быстро подошел к Каю, рывком поставил его на колени и незаметно приложился шокером. Кай некрасиво приземлился на пол.
И больше ни о чем не успел подумать.